Битва за Москву 1941 года. Оборона Орла.

Директива № 35 Верховного командования вермахта, подписанная Адольфом Гитлером 6 сентября 1941 года, положила начало одного из величайших сражений Второй мировой войны — это битва за Москву. Операция получила название «Тайфун» — очевидно, из-за небывалых сил, которым предстояло участвовать, как казалось фюреру, в решающем сражении.

Перед войсками вермахта ставились задачи:

— прорвать оборону советских войск ударами трех мощных группировок;

— окружить и пленить основные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов;

— развить наступление на Москву с запада пехотными соединениями, одновременно обходя столицу СССР танковыми и механизированными частями с севера и юга.

Одним из направлений немецкий войск на Москву был Брянский фронт. Немецкое наступление на брянском направлении против Юго-Западного фронта (командовал фронтом генерал- полковник Андрей Иванович Еременко) началось 30 сентября 1941 года. Битва за Москву на брянском направлении получила название Орловско-Брянская операция. Брянский фронт Рабоче-крестьянской красной армии имел в составе 50, 3 и 13 армий, а так же оперативную группу генерал-майора А.Н.Ермакова. Удар немецких механизированных частей оказался настолько сильным, что уже 3 октября части 24-го моторизованного корпуса немецко-фашистских войск ворвались в Орел, а 6 октября 17-я танковая дивизия заняла город Брянск.

В этот же день совершенно случайно немцы обнаружили штаб Юго-Западного фронта в густом еловом лесу восточнее Брянска, вблизи железнодорожной станции Свень. Командующий фронтом ожидал разрешения Ставки на отвод войск, когда в непосредственной близости от его командного пункта показались немецкие танки. Сложно сказать, кто удивился больше. Поначалу немцы приняли КП (два дома) за тыловое учреждение — танки и мотопехота не сразу открыли огонь по домикам и плохо замаскированным землянкам.

Это дало возможность под прикрытием подразделения охраны штаба эвакуировать оперативный, разведывательный и шифровальный отделы, а также командующего. В Ставку, правда, поступило сообщение, что Еременко погиб. Но на следующий день он, живой и невредимый, добрался до штаба 3-й армии, которой на тот момент командовал легендарный Яков Григорьевич Крейзер, один из первых Героев Советского Союза в Великой Отечественной войне (22 июля 1941 года за бои на реке Березина).

К сожалению, Еременко так и не удалось восстановить командование фронтом, а 9 октября войска 2-й армии генерала Вейхса соединились со 2-й танковой армией (бывшая 2-я танковая группа) Гудериана северо-западнее Брянска, расчленив окруженную группировку Брянского фронта на две части. Три советские армии (третья, тринадцатая и пятидесятая) оказались в оперативном окружении и начали пробиваться на восток. Во время отступления погиб командующий 50-й армией Герой Советского Союза (№31, за Испанию) генерал- майор Михаил Петрович Петров, битва за Москву стала последней битвой генерала.

Восемнадцатилетним юношей Михаил Петрович Петров участвовал в штурме Зимнего в Петрограде. Потом воевал с войсками атамана Краснова на Донбассе, белочехами под Симбирском, басмачами в Средней Азии, антоновцами под Тамбовом. Шесть лет не расставался с винтовкой, командовал взводом, ротой. После Гражданской закончил курсы усовершенствования комсостава бронетанковых войск в Ленинграде. Четыре года спустя в Испании весьма успешно применил полученные знания на практике. В начале войны командовал механизированным корпусом, побывал в окружении, но почти без потерь вывел корпус к своим, но сам был тяжело ранен в ноги. Его оставили в лесном селе Голынка Карачевского района под надзором врача и медицинской сестры. Началась гангрена. Через десять дней генерал скончался.

Битва за Москву. Кладбище в центре оккупированного Брянска, на месте нынешнего сквера им. Тютчева.

Кольцо, которым окружили немцы Брянский фронт, было не очень плотным. Но зато сильно досаждала авиация. Немецкие самолеты нещадно бомбили участки прорывов и предполагаемых прорывов. Причем делали это почти безнаказанно ввиду практически полного отсутствия зенитной артиллерии у отступающих частей. Во время одной из бомбежек был ранен командующий фронтом А.И. Еременко. Битва за Москву продолжалась.

Андрей Иванович Еременко, в 1941 году командующий Юго- Западным фронтом:

«13 октября после успешного боя, в результате которого был прорван фронт противника… я поехал на КП стрелковой дивизии, который расположился у домика лесника. Здесь же невдалеке, в лесу, разместился и КП 3-й армии… Спустя 20 минут появились пикировщики врага и начали бомбить КП дивизии и боевые порядки артиллерии, которая занимала невдалеке огневые позиции. Здесь я был ранен в правую ногу и в правое плечо несколькими осколками авиационной бомбы. Этой же бомбой был ранен и секретарь партийной комиссии фронта…

О моем ранении они сразу же сообщили в Ставку. В 20:30 в темноте меня положили в самолет По-2, чтобы по приказанию Ставки отвезти в Москву. Сел со мной и мой адъютант. Двукратная попытка поднять самолет в воздух не увенчалась успехом. Тогда летчик, чтобы не перегружать самолет, попросил меня не брать с собой адъютанта… На следующий день после того, как мы расстались, он был убит осколком снаряда…»

Еременко, хоть и не без приключения доставили в Москву. По-2 до столицы не долетел, рухнул в окрестностях деревни Пилюгино Иваньковского района Тульской области. Благо летчик не растерялся, нашел местных жителей, организовал ночлег и минимальную медицинскую помощь. Крестьяне сообщили в райцентр, что на них упал «самолет с генералом». Эта информации по линии НКВД дошла до Ставки. Вскоре из Москвы за командиром фронта пришла санитарная машина и доставила его в Центральный госпиталь. Буквально следующей ночью раненого навестил Верховный главнокомандующий. Беспрецедентный случай.

Разгром Брянского фронта прошел, таким образом, для Еременко без последствий, он до конца войны командовал 4-м Украинским фронтом и Победу встретил в Праге. Летчик, эвакуировавший генерала пилот 2-й авиагруппы особого назначения Генерального штаба РККА Павел Тарасович Кашуба за эту операцию был удостоен звания Героя Советского Союза (погиб в 1944-м в Югославии).

Битва за Москву рождала своих героев. Надо отдать должное — все три армии хоть и с большими потерями, из окружения вышли: промокшие, измотанные, истощенные, но сохранившие дисциплину, боевой порядок и личное оружие, а также партийные и комсомольские билеты. А это особенно ценилось: значит, в плен не планировали. Их организованный прорыв на две недели сковал главные силы 2-й танковой и 2-й полевой немецких армий, рвавшихся к Туле, а через нее — к Москве.

Битва за Москву в районе Вязьмы окружением РККА обернулось катастрофой. Вечером 7 октября его завершили соединившиеся танковые группы Гота и Гудериана. В кольце оказались 680000 советских солдат — основные силы, собранные для обороны Москвы. Хотя окруженные части непрерывно атаковали немецкие танковые группы, им не удалось ослабить клещевой захват. Уже 13 октября советское сопротивление в Вяземском котле было сломлено. 662000 советских солдат оказалось в плену. Немцы захватили 1242 танка и 5412 орудий.

Битва за Москву. Оборона Орла.

2 октября в Тулу позвонил секретарь Орловского обкома ВКП(б) и сообщил, что противник уже в сорока километрах от города — занял поселок Кромы. На следующий день связь с Орлом прервалась. Звонок был весьма тревожным — Орел находился в глубоком тылу Брянского фронта (примерно в двухстах километрах). Появление там немцев могло означать только одно — враг фронт прорвал.

Между тем события на орловском направлении развивались достаточно стремительно, битва за Москву была полна неожиданных событий для командования. Андрей Иванович Еременко, в 1941 году командующий Юго-Западным фронтом вспоминал:

«Ответственность за оборону Орла была возложена на военный совет Орловского военного округа… В Орле находился штаб округа. Командующим войсками округа был генерал-лейтенант Александр Алексеевич Тюрин. Он часто приезжал к нам… и отлично знал, что происходит на фронте, а мы имели основание считать, что знаем положение в глубоком тылу фронта. Я знал, что в это время в Орле было четыре артиллерийских противотанковых полка. В распоряжении штаба округа имелось также не-сколько пехотных частей, находившихся в самом городе». Узнав о захвате поселка Кромы, туда выдвинулся отряд из сотрудников орловского НКВД с приказом «уничтожить диверсионную группу противника».

Диверсионная группа оказалась великоватой — несколько сотен единиц бронетехники. Чекисты вернулись в Орел и доложили в Москву, что, похоже, к городу подошли вполне себе регулярные части. Москва рекомендовала не поддаваться панике, но на всякий случай в район Орла и Мценска перебросила 5-й воздушно-десантный корпус в составе двух бригад (чуть более 5000 штыков). Один батальон корпуса высадился на орловском аэродроме в тот самый момент, когда в город входили немецкие танки. Бой был жестоким, но коротким.

Битва за Москву. Фото жителей Орла на земляных работах.

Битва за Москву. Тайный расстрел под Орлом.

Пока на окраине погибали десантники, в самом городе готовили к взрыву основные объекты — электростанцию, элеватор, заводы (не все оборудование успели эвакуировать), а также добивали заключенных в Орловском централе (одной из крупнейших тюрем дореволюционной России, где во время Первой мировой войны сидел Дзержинский). Нет, безусловно, к очистке тюрьмы советская власть подготовилась лучше, чем к эвакуации. Еще 11 сентября в Медведевском лесу (примерно 10 км от Орла) сотрудники специальной оперативной группы НКВД СССР в один день расстреляли 157 знаковых политических заключенных. Среди них — сестру Троцкого, жену маршала Егорова, жен командармов Уборевича и Корка, супругу заместителя наркома обороны СССР Яна Борисовича Гамарника, который по наивности пытался отстоять арестованного Тухачевского.

Фирсанов Кондратий Филиппович, министр внутренних дел Башкирской АССР, в 1941 году начальник УНКВД по Орловской области:

«Заключенные препровождались в особую комнату, где специально подобранные лица из числа личного состава тюрьмы вкладывали в рот осужденному матерчатый кляп, завязывали его тряпкой, чтобы он не мог его вытолкнуть, и после этого объявляли о том, что он при-говорен к высшей мере наказания -расстрелу. После этого приговоренного под руки выводили во двор тюрьмы и сажали в крытую машину с пуленепробиваемыми бортами…»

Город в этот момент уже бомбили. А заключенных необходимо было довезти до места казни в целости и сохранности, чтобы расстрелять именно того, кого нужно. За этим специально следили представители надзирающего органа — прокуратуры. Акция проводилась скрытно. На месте предполагаемого захоронения все деревья выкопали вместе с корнями. А после расстрела и погребения посадили на свои места. И вплоть до 3 октября (то есть захвата Орла немецкими войсками) не ленились отправлять на место расстрела специальные группы под видом грибников для проверки состояния места захоронения…

3 октября всех не эвакуированных заключенных централа согнали в подвалы и затопили водой. Так, по крайней мере, утверждали жители, оказавшиеся «под немцами». Но что с них взять — им лишь бы оболгать гуманную советскую власть…Это часть той истории под названием «Битва за Москву», у которой нет фактов.

Битва за Москву. Герои оккупированного Орла.

В середине дня взлетели на воздух городская электростанция и элеватор. Встали на линиях трамваи. Некоторые из них так и простояли на местах остановок до 1943 года — вагоновожатые, покидая кабины, снимали ручки реверса. Это, пожалуй, единственное, чем они могли досадить врагу…

В это время по улицам Орла уже разъезжали немецкие мотоциклисты. Местные жители, осознавая, что одна власть кончилась, а вторая еще не наступила принялись грабить склады, магазины и брошенные вагоны на железнодорожной станции. Эти вагоны были забиты дорогим имуществом и продовольствием.

Чем же занимался в этот день военный совет Орловского военного округа?

Катуков Михаил Ефимович, маршал бронетанковых войск, в 1941 году командир танковой бригады вспоминал:

«Со стороны Орла непрерывным потоком тянулись машины и подводы. Остановили трехтонку с военными. Из кабины вышел высокий человек в мокрой шинели с петлицами генерал-лейтенанта. Познакомились. Оказалось, что передо мной командующий Орловским военным округом Тюрин. Вместе со своим штабом он направлялся в Мценск. Что происходит в Орле, каковы силы немцев и где они сосредоточены, ни сам Тюрин, ни его штабисты толком сказать не могли. Твердо они знали только одно: город занят врагом… Впоследствии командующий округом генерал-лейтенант Тюрин рассказал мне, что он находился в штабе на южной окраине города, когда совершенно неожиданно вбежал посыльный и сообщил ему, что в Орел с запада ворвались вражеские танки…»

Вот как-то так. Кстати, вскоре генерал-лейтенант Тюрин был арестован «за преступное бездействие в обороне города Орла в результате чего немцами был захвачен город с оставленными в нем ранеными военнослужащими в количестве 576 человек и воинским имуществом на 10 миллионов рублей». В январе 1942 года по статье 193-17 УК РСФСР он был приговорен к семи годам лишения свободы, но через три дня судимость заменили понижением в звании до генерал-майора. Вряд ли он сильно расстроился из-за такой альтернативы. Статья эта за «халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии», при наличии особо отягчающих обстоятельств предусматривала и высшую меру «социальной защиты».

5-6 октября в Орле установился «новый порядок». Немцы прекратили грабежи, показательно расстреляв несколько мародеров. Битва за Москву продолжилась в подполье и в партизанских лесах.

Гейнц Вильгельм Гудериан, в 1941 году командующий 2-й танковой армией:

«Нам пришлось позаботиться о том, чтобы снабдить продуктами питания население Германии, армию, а также гражданское население России. В результате богатого урожая осенью 1941 года на полях осталось много хлеба. Не было недостатка и в убойном скоте. После того как были обеспечены потребности войск, всему русскому населению, проживающему в городах, и в первую очередь населению Орла, было выдано на руки продовольствие на период до 31 марта 1942 года. Для того чтобы население не испытывало беспокойства в этом отношении, мы расклеили по всему Орлу объявления о принятых мерах по обеспечению населения продовольствием. Русское правительство имело в плодородных черноземных областях колоссальные элеваторы, где хранились большие запасы зерна.

Чтобы обеспечить потребности нашей армии, а также дать населению работу и хлеб, мы пустили в ход несколько фабрик и заводов, оборудование которых русские не успели эвакуировать из Орла. О настроениях, господствовавших среди русского населения, можно было… судить по высказываниям одного старого царского генерала, с которым мне пришлось в те дни беседовать в Орле. Он сказал: «Если бы вы пришли 20 лет тому назад, мы бы встретили вас с большим воодушевлением. Теперь же слишком поздно. Мы как раз теперь снова стали оживать, а вы пришли и отбросили нас на 20 лет назад, так что мы снова должны начать все сначала. Теперь мы боремся за Россию, и в этом мы все едины»… »

Органом управления оккупационной власти стала городская управа (Орловское городское самоуправление). Во главе управы встал бургомистр, который подчинялся гарнизонному коменданту Орла. Военным комендантом был генерал Адольф Хаманн, бывший фельдфебель, сделавший при нацистах головокружительную карьеру (повешен в 1945-м).

А вот первым бургомистром волею судеб немцы назначили военного фельдшера Алексея Афанасьевича Шалимова. У него была своя битва за Москву и за Родину. Вчерашних советских офицеров — врачей Орловского окружного военного госпиталя он назначил на все более или менее значимые посты не только в оккупационных лечебных учреждениях, но и в самой управе. А кроме этого, открыл краеведческий музей, кукольный театр, возобновил службы в ранее закрытых советской властью храмах. Ввел пайки для пенсионеров и разрешил мелкий частный бизнес (частные предприниматели не подлежали угону в Германию и привлечению к «общественным работам» на военных объектах и расчистке дорог).

Жаль, что в марте 1942 года его арестовало гестапо за связь с партизанами. Под пытками никого не выдал, умер достойно и до сих пор считается предателем Родины.

Битва за Москву. Современный город Орёл. Скульптурная группа: женщина, олицетворяющая Победу, и два советских воина-автоматчика. Фото: Игорь Мартынов / Сетевое издание «Отечество и вера».

В покинутом почти без боя городе немцам вообще не очень везло с руководящими кадрами. Им пришлось арестовать и расстрелять двух начальников полиции, застрелить при аресте заместителя начальника сыскного отделения, арестовать и расстрелять начальника уездной полиции, начальника паспортного стола (профессионального советского разведчика, переброшенного через линию фронта с белогвардейской легендой).

Дело в том, что к партизанской борьбе в Орловской области на (случай вынужденного отхода частей Красной армии) начали серьезно готовиться еще летом 1941 года. Битва за Москву и за Родину продолжалась не зависимо от размещения фронта. Состав будущих партизанских отрядов, подпольных и диверсионных групп формировали изначально из первичных партийных и комсомольских организаций. Даже существовал вот такой интересный документ.

Обязательство члена ВКП(б) о согласии остаться для подпольной работы в тылу врага в случае оккупации территории.

Я, член ВКП(б), Ф. И. 0. Партийный стаж с __________ года, № партбилета , год рождения _____г. Работал (а) . Даю обязательство секретарю райкома партии о нижеследующем: в случае занятия данной территории противником для пользы социалистической Родины и выполнения задач коммунистической партии большевиков, проведения работы в тылу противника я даю согласие остаться на территории, занятой противником, для работы в подпольной партийной организации в качестве ее члена.

В своей практической работе в подполье обязуюсь строго соблюдать конспирацию и хранить партийную тайну. В случае подозрения меня в подпольной работе парторганизации и моего ареста агентами и правителями врага и вне зависимости ко мне применения различных форм вопросов я обязуюсь соблюдать и хранить партийную тайну. Не выдам наличия состава работы подпольной организации, даже если это будет связано с моей смертью за Родину.

Секретарем райкома партии я предупрежден(а) об уголовной ответственности перед Родиной за измену и предательство, выражавшуюся несоблюдением конспирации в работе, разглашением партийной тайны, раскрытием врагу партийной подпольной организации, членов и руководителей. Мне известно, что в случае предательских моих действий наряду со мной несет уголовную ответственность моя семья перед советским правительством за совершенное мною тягчайшее преступление перед социалистической Родиной. Для подпольной партийной работы в составе парторганизаций я буду иметь кличку « ». Для оперативных действий подполья и охранения партийной принадлежности я свой партийный билет для хранения сдаю в партийный орган секретарю райкома партии. Число. Подпись.

Подполье работало. В Орле даже функционировал подпольный госпиталь, в котором на излечении находилось более пятисот (!) бойцов и командиров Красной армии. За мужество и героизм более десяти тысяч орловских партизан и подпольщиков были награждены орденами и медалями. 12 человек удостоены звания Героя Советского Союза. Многие подпольщики свои награды получили посмертно.

Битва за Москву. Подпольный госпиталь в оккупированном Орле.

Сыскное отделение полиции («русское гестапо») возглавлял сын бывшего орловского купца 1-й гильдии, репрессированного большевиками, Михаил Иванович Букин. Он охотно пошел служить новой власти и не менее охотно выполнял свои должностные обязанности по «выявлению коммунистов, комсомольцев, партизан, а также лиц, враждебно настроенных к немецкой власти». Ни к одной из вышеперечисленных категорий он по вполне понятным причинам жалости и снисхождения не испытывал (Букина сотрудники КГБ задержат только через 15 лет, его расстреляют после приговора открытого суда). Всего за 22 месяца оккупации в Орле было уничтожено примерно 5000 человек. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию гитлеровских злодеяний в городе Орле возглавлял легендарный советский хирург Бурденко.

Бурденко Николай Нилович, президент Академии наук СССР, в 1943 году генерал-лейтенант медицинской службы:

«Исключительная жестокость, патологическая жестокость… Они заставляли обреченных на смерть людей складывать на груди руки, нагибать голову и расстреливали их в упор в затылок. Расстрелы производились на тюремном дворе с немецкой точностью, по расписанию: по вторникам и пятницам. Мужчины ставились лицом к стене, жандарм производил выстрел из револьвера в затылочную область. Женщинам в большинстве случаев приказывали ложиться на землю лицом вниз, и жандарм поочередно стрелял в ту же затылочную область. На детей патронов не тратили: по свидетельству очевидцев, их закапывали живыми…»

Вот такую краткую орловскую историю хранит битва за Москву.