Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский — герои нашего Отечества, которые останутся в памяти потомков. Памятник на Красной площади Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому представляет собой две аллегорические фигуры в непонятных — то ли древнерусских, то ли древнеримских – одеяниях. Это и есть то немногое, чем Россия, само существование которой было бы в принципе немыслимо без этих людей, и выразила им свою благодарность.
Кузьма Минин — мистер X русской истории
Как именно и от кого Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин спасали нашу страну, большинство современных россиян не знают. В лучшем случае люди вспомнят, что была какая-то заваруха с поляками, они почему-то оказались в осажденном Кремле, с голоду чуть было не съели будущего русского царя Михаила Романова. Одним словом, события 400-летней давности – это сейчас для многих не более чем набор исторических анекдотов.
Но только представьте: осень 1941 года, немцы на расстоянии вытянутой руки от Москвы. Что было бы, если бы руководство страны в этот момент решило сдать город, а партийные бонзы начали бы переговоры о том, какие чины и должности они получат в Третьем рейхе? Не укладывается в голове? К истории неприменимо сослагательное наклонение? Да, но четыреста лет назад именно так все и было.
Речь Посполитая, самое крупное и мощное европейское государство того времени, фактически в режиме блицкрига опустошает русские города. Вместе с ней многочисленные армии многочисленных самозванцев. Войска Речи Посполитой доходят почти до Волги. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не существовало такой фигуры, как Кузьма Минин.
Происхождение данной фамилии весьма неоднозначное, поэтому ее носителя записывают и в русские, и в татары, и даже в китайцы и евреи. Ничего удивительного, ведь масштаб личности Кузьмы Минина таков, что подобная фигура сделает честь любому национальному эпосу. Правда, гораздо чаще мифы сочиняются отнюдь не по доброте душевной.
Например, запущенная одним известным историком версия о том, что на самом деле русский Кузьма Минин – это татарин Кириша Миннибаев, чуть было не взорвала национальное спокойствие в регионах Поволжья. Но это предположение не выдерживает критики.
Не меньше, чем версий происхождения, версий того, что на самом деле случилось на Соборной площади Нижегородского Кремля в августе 1611 года. Зачем били в набаты и призывали отдать все сбережения на народное ополчение? Зачем призывали заложить жен и детей? И правда ли, что в очередной раз Россия воспользовалась своими материальными ресурсами, в данном случае — людскими?
Собрать деньги для отряда самообороны – это прямая компетенция земского старосты, коим и был Кузьма Минин. Получается, честный госслужащий честно выполнил свой служебный долг. Но почему тогда начиная с 19 века целые исторические школы пытаются уверить нас, что это был пронырливый политик, который всего лишь боролся за личную власть?
Что же именно так разозлило либеральных историков в действиях Минина? Русский бунт? Тот самый – бессмысленный и беспощадный? Так их было полно и до, и после Минина. К примеру, Иван Болотников – человек с биографией героя голливудского боевика. Но он оставил историков последующего времени практически равнодушными. А вот Кузьма Минин – как на больную мозоль наступил. Что же именно так усиленно пытаются заретушировать в тех событиях?
Наверное, главное – ничего бессмысленного и, тем более, беспощадного в действиях Минина не было. Это была целенаправленная, продуманная и доведенная до конца политика защиты именно национальных интересов.
Кузьма Минин. Россия во мгле.
Темной и страшной была осень 7119 года от сотворения мира. Нигде и никому не было спокойствия. Династия пала, государство развалилось. Многие города захвачены или опустошены и разграблены иноземными захватчиками или внутренними мародерами. Василий Шуйский лишился трона, образовалась Семибоярщина. Становился понятен смысл зловещих знамений, которые в избытке являлись православным в последний год.
«Смута грядет! Великая и всеконечная! Разорение!» То, что с легкой руки юродивой старицы Алены потом стали называть «Смутой», для единиц посвященных объяснялось без какой-либо мистики. Разыгрывалась кульминация второго акта той самой Большой игры, которая, как известно, заканчивается только тогда, когда остается один игрок.
Над падением Византии очень серьезно поработал Запад, в частности, католический мир. Ее преемником неожиданно для Запада объявила себя Русь – мощное православное государство. Началась борьба уже с Россией. Цель – прямое вторжение с последующим расчленением Русского государства. Такой план был разработан в конце 16 века.
Его автором являлся Генрих Штаден, который во времена Ивана Грозного приезжал в нашу страну в разведывательных целях. Результатом поездки стал целый трактат о том, как завоевать Россию и расчленить ее. Свой трактат он передал Рудольфу II, императору Священной Римской империи. План был одобрен и в начале 17 века стал активно осуществляться.
С момента переворота, стоившего трона Василию Шуйскому, власть в стране валялась буквально под ногами. Федор Мстиславский, фактический глава Семибоярщины, не хотел повторять судьбу последнего российского царя. Гораздо более выгодным для себя он посчитал роль регента при каком-нибудь малолетнем правителе, желательно из иноземцев, который не имел бы родни и поддержки в Москве. И руководитель страны начал тайные переговоры о призвании на трон королевича Владислава, сына Сигизмунда.
Одновременно в Москву попросили ввести и армию поляков — гетмана Жолкевского. С помощью польских сабель московские бояре собирались обезопасить себя и свое личное состояние и от Тушинского вора, и от своих же соотечественников, озлобленных непрекращающейся Смутой.
Не покоробило даже неслыханное по тем временам требование поляков: «польский миротворческий контингент» по прибытии в Россию разместится в женском православном монастыре – Новодевичьем. Кстати, русское войско, которое находилось в Кремле на момент прихода Жолкевского, было распущено. Семибоярщина добровольно отдала всю полноту власти оккупантам. Предателей интересовало только одно: личная безопасность и деньги, деньги, деньги.
Стена, которая осталась от Китай-города, для русских может быть точно такой же Стеной Плача, как та, что в Иерусалиме. 19 марта 1611-го возле нее всего за пару часов было зверски убито почти 7000 человек. Это был настоящий антирусский погром. Только за подозрение в подготовке восстания мирных людей резали, вешали и кололи палашами поляки, французы, австрийцы, немцы, швейцарцы — наемники, нанятые и оплаченные русской боярской верхушкой — деньгами из русской царской казны.
Из некоторых фигур Смутного времени, таких как Федор Андронов, часто пытаются сделать русских людей прозападной ориентации, которые видели иной выход из тупика гражданской войны. Это точная мысль из научно-популярной книги, которая стоит на видном месте в любом книжном. А чем же запомнились эти люди современникам?
Федор Андронов – торговый мужик из Погорелова городища. Уличен в хищениях в особо крупных размерах. После введения в Москву польских войск – ближайший советник оккупационного правительства. Активный участник антирусского погрома марта 1611 года. Лично разграбил большую часть царской казны.
О том, чем конкретно удалось поживиться полякам и прозападным предателям, мы теперь знаем только по описаниям древних документов. Большая часть ценнейших артефактов, потрясающих художественных произведений древних русских мастеров, исчезла бесследно. Драгоценности выносили из церквей, тащили из дворцовых и боярских палат, набивали ими сундуки и карманы. И больше других, по свидетельству документов, зверствовали при грабежах бывшие «свои».
Первая попытка организовать ополчение для освобождения Москвы с треском провалилась. Рязанские дворяне и казаки так и не смогли договориться, кому присягать, под чью власть идти. Прокопий Ляпунов, ополченский лидер, пал жертвой внутренних интриг. И с каждым днем подмосковный лагерь ополченцев все больше и больше напоминал несколько случайно оказавшихся в одном месте банд, готовых пойти куда угодно и за кем угодно, лишь бы была добыча.
Но были и другие люди. Те, кому нужно было не это купленное кровью соотечественников шляхетство, а гражданство своей страны. Был никогда не изменявшей воинской присяге князь Дмитрий Пожарский. Был незаслуженно забытый сейчас боровский воевода Михаил Волконский, в одиночку, до последнего защищавший город после того, как его ворота были предательски открыты армии Тушинского вора. Был и младший нижегородский посадский староста – Кузьма Минин.
Ополчение Кузьмы Минина имело ключевую идею: «вместе заодно». Эти слова стали лозунгом ополчения и его основной идеологической находкой. Угроза распада и смерти нации в начале 17 века была отнюдь не умозрительной. Зародыши разных русских этносов-государств, никак не связанных, а порой даже враждующих друг с другом, уже начали появляться в разных частях бывшего единого государства. Еще немного, и о русских в 20 веке мы бы говорили в таком же прошедшем времени, как о скифах, сарматах и хазарах.
Переломный момент в национальном сознании наступает 17 февраля 1612-го. От голода и мучений умирает заточенный поляками в Чудовом монастыре патриарх Гермоген – самый непримиримый противник оккупации, автор тех самых воззваний, которые зачитывал согражданам на ярмарочной площади Кузьма Минин. Известие о его смерти было сродни эффекту разорвавшейся бомбы, стало окончательно ясно – борьба идет на полное уничтожение.
Кузьма Минин. Золото патриотов.
Казалось бы, дикое несоответствие: неграмотный торговец мясом обладал такими знаниями, политическим чутьем, волей, что и хороший дипломат позавидовал бы. Но достаточно проявить лишь немного любопытства к родной истории, и противоречие исчезает. Во-первых, по свидетельствам архивистов-источниковедов, никаких данных о том, что Кузьма Минин был неграмотен, нет. Но это не главное. Главное, это отношение к стране. Не современное, как к гостинице, а то, исконное – как к своему дому, из которого нельзя красть, но в который можно и нужно вкладывать. В том числе деньги и силы.
В Смуту Нижний Новгород оказался единственным не разграбленным и не захваченным никем городом. Он действительно был прекрасно укреплен. Но мало кто знает, что, отправляясь в поход на Москву, ополченцы сняли с нижегородских стен всю кремлевскую артиллерию. Непреступная крепость оказалась практически беззащитной.
На Москву уходили по принципу «все или ничего». Но и сразу идти было нельзя. Ополчение надо было обучить, сформировать, одеть, накормить и вооружить. Поэтому движение из Нижнего к верховьям Волги с постепенной заменой власти на лояльные администрации во всех попутных городах было единственным вариантом, при котором исключались, во-первых, удар с тыла, во-вторых, поражение неподготовленной армии.
В Ярославле, куда ополчение пришло в марте 1612-го, началось создаваться новое государство, стали появляться новые элиты, заработали новые властные институты взамен вконец разложившимся и утратившим всякое влияние. Появилось правительство, оно учредило даже свой герб с изображением льва. Был созван земский собор, даже церковный собор. Во главе специально созданного духовного совета встал митрополит Кирилл, в свое время смещенный с митрополии Лжедмитрием I.
Кузьма Минин — доверие от народа
Сбор денег был четко организован, каждое пожертвование фиксировалось. Между прочим, правительство Романова впоследствии не только вернуло пожертвования, но и наделило патриотов значительными льготами по налогам. Впрочем, до Романовых было еще далеко, а в этот момент все финансовые функции правительства возложены на единственное лицо – Кузьму Минина.
В Российском госархиве древних актов хранятся любопытнейшие свидетельства современников Минина. Одни сомневались, а на самом ли деле ему являлся в видениях Сергий Радонежский. Другим не нравилось, что мужик, да еще и из простых, а вершит дела наравне с князем. Но в одном сходились и друзья, и враги: Кузьма Минин не крал.
На что же и как тратились деньги? В первую очередь это то, что сейчас называется «военно-промышленным комплексом». Каждому ратнику, исходя из его категории, платили от 30 до 50 рублей. Для сравнения: за несколько десятков рублей в те годы можно было купить деревню с крестьянами. Максимум 10 рублей стоил хороший породистый боевой конь со всей сбруей. Максимум 3 рубля – отличный комплект вооружения. Кстати, жалование в ополчении всегда платили вперед, так что ничего странного, что многие наемники были не прочь сменить знамена. Но и брали далеко не всех.
А в захваченном Московском Кремле тем временем начался голод. Периодически осажденные поляки складывали в корзины царские сокровища и перебрасывали на веревках через стену в надежде, что взамен положат не менее драгоценный хлеб. Но тех, кто соблазнялся на такую сделку, в ополчении безжалостно казнили. Наступало время решающей схватки. На помощь голодающим в Кремле полякам вышел лучший полководец того времени – гетман Ходкевич.
Кузьма Минин. Ответный удар.
Одна из загадок Минина: каким образом торговец мясом мог в бою победить самого гетмана Ходкевича? Могло ли такое быть на самом деле, уже не придумка ли это современных историков? Всего за год до описываемых событий пятитысячная польская армия Станислава Жолкевского наголову разбила под Клушино сорокатысячное войско, которое возглавлял бездарный брат русского царя – Дмитрий Шуйский.
Сейчас к стенам Москвы Ян Кароль Ходкевич подошел, чтобы окончательно расставить точки над i и определить, кто в стране хозяин. Казалось, шансов у русского ополчения нет, но произошло немыслимое. Русские предприняли ночные атаки, которые европейские армии тех времен никогда не использовали.
Не по правилам русские поступили и с обозом продовольствия, который Ходкевич с боями хотел провезти в осажденный Кремль. Ожидаемых боев не случилось. Ополчение просто не стало отбивать обоз. Груженые телеги застряли на узких московских улицах, а дальше дело техники. В том месте можно поставить памятник московской пробке, которая 400 лет назад помогало спасать Отечество.
Решающую атаку на Кремль тоже было решено осуществить ночью. Это почти гарантировало успех, однако означало гибель и для самих нападающих. Раненый князь Пожарский передал Минину в подчинение триста воинов из дворян, которые понимали, что идут на верную смерть. Как простой мужик Кузьма Минин смог уговорить их на такую атаку? В этой ситуации вряд ли помогли бы деньги, иконы или воодушевляющие слова. Только своим личным примером Кузьма Минин мог заставить их пойти в бой. Уж если мужик пошел на верную гибель, то дворянам тем более не пристало отсиживаться в стороне. И русские победили.
После капитуляции польский гарнизон торопился сдаться именно ополчению Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Судьба тех, кто попал в руки казаков Заруцкого и Трубецкого, оказалась незавидна. Выжить не удалось практически никому. Вожди второго ополчения дали слово сохранить пленным жизни, и все знали – там, где они, там дисциплина и верность слову. Мести и репрессий не будет. Не было их и позже, когда Кузьма Минин возглавил структуру, которую мы бы сейчас назвали «Гохран». Именно ему было доверено следствие о пропавших царских сокровищах. Следствие, которое с поправкой на средневековые реалии все же удалось вести объективно.
В 1616-ом Кузьмы Минина не стало. Как сообщают летописи, он умер на обратном пути из своего рода служебной командировки. Сам ли или по чьей-то злой воле, летописец разбираться не стал. Жизнь героя после подвига, как правило, не очень интересует летописцев. А вот Дмитрий Пожарский переживет соратника почти на 25 лет.
Кузьма Минин оставил заповедь — «Вместе заодно!».
В течение жизни всего лишь одного поколения Россия, практически прекратившая свое существование в начале семнадцатого века, дошла до Охотского моря, присоединила Украину, основала династию, которая будет править империей более трехсот лет. Все это последствия выхода из Смуты, все это сделало государство, которое, казалось бы, окончательно списано со счетов. А значит, план Генриха Штадена, план по уничтожению России, снова вступил в силу. Большая игра продолжалась.
Пролеткультовец Джек Алтаузен написал стихотворение про Минина и Пожарского, где горько сожалеет, что они спасли Россию. Он знал, о чем говорит. Свернуть шею таким историческим персонажам, как Пожарский и Минин, для победивших в 17-ом большевиков было принципиально важно. Нелегитимная власть, насаженная практически иностранными штыками, отдавшая ради самосохранения часть территории страны, слишком хорошо понимала, что будет, если снова найдутся люди, способные сформулировать внятную национальную идею, и у которых хватит политической воли воплотить ее в жизнь.
Кстати, именно Минина и Пожарского в Гражданскую подняло на свои знамена белое движение. Правда, называя именами героев, которые объединили Россию, бронепоезда и военные корабли, белые не могли объединиться даже друг с другом. Но большевики соответствующие выводы сделали.
Желающие получить шляхетство из рук оккупантов были и четыреста лет назад, и триста, и сто. Есть они и сейчас. Тогда им дали по рукам. Иногда они побеждают и заставляют нас поверить в специально придуманные ими формулы: у нас всегда так, от нас ничего не зависит, эта страна неисправима. Более радикальные запрещают, как было в 1920-х, курс образовательной истории как таковой. Более умные и дальновидные сознательно эту историю корректируют.
В 1837 году американский литератор Ральф Эмерсон выступил в Гарвардском университете. С этой, в общем-то, малоизвестной речи и началось превращение Америки в сверхдержаву. Эмерсон провозгласил культурную независимость США. «Именно Америка должна стать культурным центром мира», — говорил он. Создавать с нуля то, что позже назовут «американским образом мысли», американцы взялись со всей свойственной им энергией. И создали — с нуля, из ничего. В этом смысле у них грех не учиться. Тем более, нам ничего создавать не нужно. Надо просто помнить, не врать и отличать свой дом от купленного на одну ночь мотеля.
- tambovskij-kraevedcheskij-muzej-22 - 29.04.2024
- tambovskij-kraevedcheskij-muzej-21 - 28.04.2024
- tambovskij-kraevedcheskij-muzej-20 - 27.04.2024
